Название: Дорога длинною в жизнь
Авторы: Соджар
Персонажи: Сэм, Дин (погибший)
Рейтинг: G
Жанр: ангст, драма, психология, POV, занавесочная история, стихи
Дисклеймер: права на Винчестеров у Крипке, остальное лично мое
Описание: после смерти брата Сэм везет его тело в бункер
ОдинПустота – это хищный, прожорливый зверь.
Пустота – это боль, что засела внутри.
Утверждая, что жизнь не прожить без потерь,
разве думал об этой утрате?
В крови
когда вырвал из тела клинок Метатрон,
когда медленно гасло сиянье в глазах,
не сдержал я внутри свой отчаянный стон
и упал на колени.
А ты мне сказал:
- Я горжусь нами, Сэмми.
И эти слова
отчужденья внезапно сломали мой лёд.
Я такого не ждал. Этот страшный удар,
смерть на горло удавкой ложится внахлёст.
И совсем не запомнил, что было потом,
как сумел до Импалы тебя дотащить.
Не осталось семьи.
Развалился мой дом.
Коли сломан клинок, то не нужен и щит.
Нынче детка твоя – погребальный кортеж.
А до бункера – тысячи, кажется, миль.
Слышишь, брат, ты меня хоть на части разрежь,
тишину выносить недостаточно сил.
Помнишь, в Стэнфорд приехал за мною давно?
Думал я, что за пару деньков обернусь.
А случилось – опять захлебнулся виной,
древний демон предал моё счастье огню.
Разлетелся тогда целый мир на куски,
в адском пламени вспыхнул, распался золой.
Мне безумно хотелось завыть от тоски,
только ты мне не дал…
Я уехал с тобой.
Днём и ночью охота. Погони. Война.
Жернова у судьбы перемелют в песок.
Лишь бы толк в этом был.
Ну при чём тут цена?
И спасают опять револьвер лишь да соль.
Иногда вдруг судьба преподносит сюрприз.
Помнишь нашу работу с картиной?
В тот миг
ты мне в шутку сказал:
- Ну давай, Сэм, женись.
Только вот я тогда перетрусил, старик.
Пусть у Сары останется право на жизнь,
а со мной ей не светит такое, пойми.
Коли наша дорога до Ада лежит,
ей желаю я счастья на долгие дни…
Помню, было ещё: мы вернулись в Канзас,
ведь виденьем полночным меня обожгло.
Там девчонка в подмоге нуждалась сейчас.
Вот и старый наш дом. Жизнь течёт за стеклом.
Только жизни остались не дни, а часы.
То, что чую внутри, захватило весь дом.
Страх в душе, ведь едва не погиб её сын.
Ничего, не впервой нам сражаться со злом.
А когда, обездвижен, на стенке висел,
нанести мне собрались последний удар,
словно мрак разорвался от огненных стрел,
и в ладони мальчишке упала звезда.
Я её не запомнил, лишь фото видал,
только шёпот рвёт сердце:
- Сыночек, прости.
На мгновение стёрлись все шрамы, года,
будто здесь, в этом доме, сошлись все пути.
Да вот счастье не может быть долгим у нас.
Мэри гнусную тварь вызывает на бой.
Пламя вспыхнуло ярко… затем свет угас,
оставляя на сердце обломки с золой.
Я не знаю, что лучше: жить так, как они,
эти мирные люди, не видя огня?
Или с Адом сражаться, засевшим внутри?
На охоту и месть жизнь свою променять?..
А потом, ты же видел, мы шли на прорыв:
слишком демонов много. Нас взяли в кольцо.
Ниоткуда как будто возник грузовик.
Я едва не простился с тобой и отцом,
ведь водила собрался прикончить нас всех,
Желтоглазому чтоб передать кольт и власть.
Но не светит ему в той затее успех:
обнаружил свой кольт он у собственных глаз.
И удрал. Тёмным дымом растаял во мгле.
Вместо монстра – напуганный в смерть человек.
Я уверен: он, сколько б ни жил на земле,
не забудет такого кошмара вовек.
И вертушка спустилась, упала с небес.
Я хотел разузнать… но в сознанье провал.
Говорили: поверь.
Да вот нету чудес…
Всемогущий Господь, только час миновал.
Впереди – дальний путь. И баранка в руках.
Ветер воет, с собою приносит печаль.
И солёные слёзы ползут по щекам.
И казалось – я сердце опять обнажал.
ДваА когда вдруг узнал, что не выжил мой брат,
горечь, боль и вина начинают душить.
Самому, веришь, проще сто раз умирать,
чем лишиться разок половины души.
Мне казалось: как прежде, ты рядом со мной.
И дыхание слышал, и шёпот в ушах.
Я за брата поспорю с заразой-судьбой,
за неё я, поверь, буду дальше решать.
А грызёт когда душу глухая тоска,
и когда будто ворон мне сердце клюёт,
вспомнил: есть же для вызова духов доска.
Пусть нелепо звучит, положусь на неё.
Ты, наверно, смеялся, когда увидал
брата младшего с вещью дурацкой в руках.
Но мне кажется, что отступает беда,
словно времени вспять повернула река.
Впрочем, ладно, оставим. Ведь я не о том.
Мраку, злу и потерям не видно конца.
Кольт утрачен.
И пусть ты вернулся, зато
очень странная гибель постигла отца.
Мне предчувствие шепчет: на сделку пошёл.
Чтоб тебя возвратить, он отдал Аду кольт.
Не лишь месть в голове.
Ну придётся ещё
за него мне для демона выставить счёт.
Снова наша дорога лежит в горизонт,
бесконечная трасса к чужим городам.
Что минуло, стиралось, как утренний сон,
утекало сквозь пальцы, как в сите вода.
Вновь привычным становится каждый мотель,
ведь кочевника путь – лишь охота да бой.
Предлагали частенько двойную постель.
Я, бывало, смеялся над сукой-судьбой.
Забывать лишь не стоит: способна на месть.
Зазеваешься если, наносит удар.
Извивается, хлещет безжалостно плеть.
Помнишь Мэдди? В девчонку влюбился тогда.
Показалось, что вновь озаряет рассвет
тёмный мой, позаброшенный внутренний мир.
Что у жизни урвал я на радость билет.
Что бывают не только я, ты, но и мы.
Только это, конечно, сплошное враньё.
И рассыплется прахом обещанный приз.
Кратким выстрелом точку поставит ружьё.
Сердце снова от боли застыло внутри.
На любовь, вероятно, поставлен запрет
и на долгие связи, на мир, на свой дом.
Значит, нужно запомнить, что выхода нет,
а в трясине тонуть – мой единственный долг.
Я не ведал, братишка, как нам уцелеть.
Голова от предчувствий распухла давно.
Наточила косу свою острую смерть,
жизни тонкую нить разрезает клинок.
Я очнулся в посёлке неведомо где.
И одно из видений внезапно сбылось.
Отыскались потери: и Эва, и Джейк.
Покачнувшись, застыла планетная ось.
Ведь им всем, как и мне, выбор дан, чтоб решить
(Желтоглазый привёл нас сюда неспроста):
коль проклятая кровь в твоих венах бежит,
либо сдохнуть, как пёс, либо демоном стать.
Но, ты знаешь, я выбором не был польщён,
этой твари всю правду я бросил в лицо.
Пусть возглавить предложено мне легион,
не был раньше и быть не хочу подлецом.
Джейк с чего-то решил, что он лучший вожак,
что удача лишь там, где немерено сил.
Видно, в яйца ему угодила вожжа.
Впрочем, дурь эту быстренько я загасил.
Только, знаешь, прикончить на радость врагу
я – по глупости, может, - его не сумел.
Слышу голос знакомый, к нему и бегу.
Холод смерти почувствовал каждый мой нерв…
Чёрт, я дико устал. И трещит голова.
Ты по-братски меня об асфальт приложил.
Время точно ползёт. На часах только два.
А в затылок вонзились тупые ножи.
Если б ты подождал…
Да о чём говорить?
Мне как будто у жизни положен предел.
Я едва подавил свой придушенный всхлип.
Неужели считал: этой смерти хотел?
Ну тогда, братец, ты и не знаешь ничто.
За тебя я готов был сражаться опять.
Эта трасса вдруг стала холодной, пустой.
Да и нужно ль теперь мне за жизнь воевать?
ТриА когда я очнулся, остался один.
И понять не могу: то ли явь, то ли бред.
Сердце бешеной белкой скакало в груди.
Разве в спину вчера не вонзился стилет?
Только верил, конечно, раз ты утверждал:
чудо, дескать, случилось – промазал клинок.
Зацепил тело краем смертельный кинжал,
ну а я отлежался, очухаться смог.
Да и как тут не верить?
Но ты мне соврал:
демон душу твою за меня заберёт.
Хочешь сдохнуть?! Вперёд!
Заступил ты за край.
Как сумею прожить этот грёбаный год,
если знаю, что сделку нельзя разорвать?
Если вижу, что брат мой пошёл на разнос?
Убеждал, что желаешь мне только добра…
Неужели приму эту дурость всерьёз?
Неужели оставлю тебя одного?
Неужели не стану спасенье искать?
Даже если в душе только мрак, ничего,
буду дальше копать.
Хоть ты, братец, дурак!
А потом наступили безумные дни.
Я, наверно, тебя сотню раз потерял.
В закольцованный вторник с тобой заманил
и оставил там Трикстер.
То падал рояль,
то машина сбивала, то бургер гнилой.
Только снова наутро ты всё забывал.
Бесконечная пытка – лишь слёзы да боль.
Я в преддверие Ада как будто попал.
Я хотел бы очнуться, но это не сон.
Снова ты умирал… и опять… и опять…
Есть ли сила какая прорвать тот заслон?
Неужели удел мой – лишь боль принимать?
Испытанья, возможно, подходят к концу.
С Шутником состоялся у нас разговор.
И жестокое слово, как хлыст по лицу.
Над преступником снова заносят топор.
Ну пускай. Я хотя бы сумею вздохнуть,
я хотя бы увижу свет солнца в глазах.
Я хлебал полной чашей и злость, и вину,
задыхался от горя. В душе – полный мрак.
Но хотя бы сейчас вместе держим свой путь.
И в Импале гремит во всю мощь жёсткий рок.
Эх, была бы возможность назад повернуть,
да забыться нельзя – приближается срок.
Ну и как мне, скажи, потягаться с судьбой?
Одному оставаться, скажи, каково?
Нос повесил мой брат. Не заводит и бой…
Неожиданно как-то пришло Рождество.
Мирный вечер тебе ведь могу подарить?
Пусть от сердца остались обрывки, клочки,
я запру все тревоги и страхи внутри.
И закатного солнца осветят лучи
этот номер мотельный, гирлянды и ель.
Гоголь-моголь. И двое, сидящих рядком.
Знаешь, помню такой же давнишний мотель.
Наш отец на охоте.
Что было потом?
Я рассчитывал вместе ту ночь провести,
чтоб подарки и ёлка, улыбки и смех.
Да опять не сошлись наши цели, пути.
Ведь Винчестеры – это, пожалуй, не все.
Вместо плюшек – пробежка на несколько миль,
а игрушками стали ружьё да ножи.
Детство наше сгорело в пожаре, а мы
скоро тоже втянулись в жестокий режим.
Но тогда был я мелкий, наивный, пойми.
Иногда так хотелось увидеть отца,
чтобы праздник. Свой дом. И пылает камин.
А не раны, не бой, не война без конца.
И давно заготовлен подарок ему,
а теперь лишь обида глухая в груди.
Неужели нельзя лишь разок, не пойму,
об охоте и мести своей позабыть?
Разумеется, брат подготовил ответ:
дескать, Джон – наш герой, он спасает людей.
Ну так что? Я ведь прав? Или скажешь вновь: нет?
Он герой-то герой – да забыл про детей.
Да и к чёрту!
Закончим бессмысленный спор.
Без сомнения, ты будешь правым всегда…
Впрочем, раз о подарках пошёл разговор –
на, держи… был ему…
Ладно, всё ерунда.
Ты мне тоже подарок тогда преподнёс,
у девчонки несчастной игрушки сволок.
Кукла?! Домик?!
Смеялся я прямо до слёз.
От печали избавить братишка помог.
И надолго запомнил волшебную ночь,
в те минуты стал Дин старшим братом всерьёз.
Я о грусти забыл. Унеслись страхи прочь.
Ты ведь тоже запомнил?
Да ладно, Дин, брось.
О таком невозможно, поверь, позабыть…
Ну давай же поднимем за праздник стакан.
Может, всё же сумеем урвать у судьбы
хоть кусочек покоя.
Пусть жизни река
нам сулит перекаты, пороги да мель,
мы пройдём все бураны и грозы насквозь.
Я смотрю в новый день, как в ружейный прицел.
Есть попытка ещё, чтобы зло не сбылось.
Темнота расползается снова внутри.
То, что ты не ответишь, опять позабыл.
Время нервы сжигает. Часа только три.
А по жизни мне светят лишь смерть да гробы.
Если честно, братишка, устал хоронить,
нет желания больше играть в поддавки.
С тихим звоном порвалась меж душами нить.
И развеяны пылью былые деньки.
ЧетыреВ этом коконе замкнут, как будто бы в склеп
угодил.
Мне ловушку расставила мразь.
Я от горя, вины и бессилья ослеп.
Из промозглых теней Руби вновь соткалась.
Говорила, что, дескать, не кончился бой.
Говорила: имею я право на месть.
Я послушал её, ведь отныне с тобой
нет надежды увидеться именно здесь.
Ни надежды, ни веры – сгорели в огне,
в чёрном пламени, с детства текущем в груди.
Что ж, сквозь стену прорвусь, коли выхода нет.
Кто кого в этой схватке – ещё поглядим.
Острой бритвой впивается в душу твой крик,
а ночами вновь слышу пронзительный вой.
Никогда не забыть мне кошмарный тот миг.
Из разодранных ран выливается кровь.
Жизнь уходит. И свет угасает в глазах.
Ярость, боль и вина прибавляют мне сил.
В глотке кляпом застрял, разрывает наждак
напрочь горло, насквозь.
Я от вопля охрип.
И рванул что есть мочи.
Сдержать не смогла,
унеслась драной сукой с поджатым хвостом.
Только нету тебя. Расстилается мгла.
Для меня перекрёсток стал вечным крестом.
В те мгновенья, наверно, лишился ума.
Не сумел тело сжечь – похоронен в лесу…
Перекрёсток. И демон в ловушку попал.
Только он утверждал: дескать, бред я несу.
Что душа моя, как залежалый товар,
вся прогнила насквозь, не нужна никому.
И, конечно, известно, где динов контракт,
только мне (усмехаясь) его не вернут.
Я был пьян. И раздавлен упавшей горой.
Как последняя капля – насмешка его…
Так жестоко зачем обошёлся со мной?
За какие грехи бросил здесь одного?..
Не сумел удержаться – всадил промеж глаз
кольта пулю, чтоб только унять этот смех…
Вот скажи: океан можно выпить за раз?
А с крылом перебитым как в небо взлететь?
Да я знаю, что Руби опять солгала,
будто сил не достало отринуть Лилит.
Но поменьше давила на сердце скала.
И охотой заняться душа мне велит.
Всё почти, как и раньше: спасенье людей.
Руби снова и снова твердит, что я жив.
Я от крови глотка становлюсь лишь сильней.
И безумная мощь в моих венах бежит.
Не гонял, только смерть я теперь приносил
этим тварям из Ада. И, в общем, привык.
Становился я замкнутым, мрачным и злым.
Словно лишь оболочка осталась, старик,
от меня. Точно мёртвою стала душа.
В эти дни я как будто бы вымерз насквозь.
Иногда, ты прикинь, забывал как дышать.
Временами бывало: слепило от слёз.
Впрочем, время не ждёт. Приближается цель.
Я готов с ней сразиться один на один…
Но в одну из промозглых осенних ночей
я как будто ожил: ты в мотель приходил.
Но недолгою радость от встречи была.
Словно нож мне под рёбра вонзился опять.
Я в костре обвинений сгораю дотла,
будто было бы в чём тут меня обвинять.
Да, я с Руби связался. Ну в чём тут вопрос?
Просто должен был я отомстить за семью.
Дескать, кровь пью. И что?
Ты, братишка, всерьёз?
Ведь любая подмога сгодится в бою.
Поднимать прежде чем тут такой ор и гам,
проявил б интерес: как я здесь выживал?
Ну, конечно, платить я не смел по долгам!
Пусть бы лучше вонзился мне в сердце кинжал
от того, что не смог я тебя уберечь?
От того, что едва устоял на краю?
Скинул что я почти тяжкий груз с своих плеч?
Что не жил после смерти твоей, как в Раю?
Ты сказал:
- Прекращай.
Я послушал, старик,
хоть ни ангел, ни демон сейчас не указ.
Просто помню: уродство, что с детства в крови,
не исчезнет, хоть тысячу раз дай приказ.
Но я понял, когда убивал ругару,
то, что выбор всегда существует. И есть
для меня тоже выход. Пусть снова умру,
но поставить на мне не позволю я крест.
Хоть опять вижу твой подозрительный взгляд,
да к чертям! Я сумею себя одолеть
и смогу удержаться. Возврату назад
не бывать. Пусть обида и бьёт, точно плеть.
Брат не хочет понять: я такой, как всегда.
А способность… ну просто как выпад ножа.
Пусть оружие в руки мне дьявол отдал,
как его применить, сам я стану решать…
Новый город, девчонки, вампиры и бар.
Ты смеёшься: развлечься сумеешь и тут.
Только вновь преподносит сюрпризы судьба:
здесь не жизнь, а театр. И роли.
Абсурд.
И когда расстилался вечерний туман,
тот клыкастый придурок свой план воплотил
(чтоб его поглотила предвечная тьма!).
Не сумел раскусить ты уловку, кретин.
Умудрился мой братец попасться в силок.
Не охотник бывалый, а точно дурак.
Впрочем, коль не девчонка, и я бы не смог
одолеть эту нечисть.
Удар. Полный мрак.
Но с серебряной пулей покоится мразь –
та девчонка из бара нам шкуры спасла.
Защищаешься коль – пропадает боязнь…
К горизонту дорога опять пролегла.
Время мчится, уходит сквозь пальцы песком.
И предчувствие сердце опять холодит.
Потерялся навечно душевный покой.
Незаметно подкрался уже Хэллуин.
Тыквы. Праздник. Наряды.
И ведьмин мешок,
что подброшен, чтоб цели свои поразить.
Вот скажи, Дин, ну кто бы поверить нам мог,
что меж жертвами тянется тонкая нить?
Эта нитка прочнее железных оков.
Смерть для ведьмы – источник невиданных сил.
Надо, чтоб проливалась невинная кровь,
а иначе не сможет она попросить
зло вернуться на землю, вести ритуал,
дабы жизнь и здоровье себе продлевать.
Слушай, брат, если б только заранее знал,
чем закончится схватка…
Вот чёртова мать!
Не хотел. И намеренья не было, Дин,
применять свою силу. Да выбора нет.
Заполошно колотится сердце в груди.
Выбит мощным толчком, улетел пистолет.
Что мне делать, скажи! Не сдаваться ж врагу?
Ну пускай окажусь я неправым опять,
никогда не сбегал – и теперь не сбегу.
Не позволю себя гаду в угол загнать.
Ну, тварюга, посмотрим ещё, кто кого.
Боль впивается в мозг, только сдохну не я.
Что ж, гадёныш, застыл? Даже пары шагов
не получится сделать?..
Презрительный взгляд
замечаю от двери. Ты видел наш бой.
Как и раньше, не веришь: не сдался судьбе.
Пятна чёрные будто размыло водой.
Всё же Самайна я в честном бою одолел.
Брат ушёл, отказавшись вести разговор.
В одиночку вернулся я в старый мотель.
Ты ведь вряд ли поймёшь, на душе каково…
В помещенье меня поджидал Уриэль.
Он сказал, что я, дескать, зарвался совсем,
коль проклятые силы опять применил.
- Раз ещё ты посмеешь ослушаться, Сэм,
сам прикончу тебя. И развеется пыль.
Что ему отвечать, я не ведаю, брат.
Шелест крыльев – и мрачный посланник исчез.
Разве ангел с небес не приносит добра?
Как лавиной придавлен, попался под пресс.
Ты однажды поверил, я видел, всерьёз,
что от Руби-партнёра бывает и толк.
Что? Наивный? Да ладно, братишка, ну брось.
Без неё наш спасительный план бы заглох.
Эта странная Анна, свалившись с небес,
среди ангелов бучу устроить смогла.
Благодать метеором прорезала лес,
зеленеющей кроной раскинув крыла.
Временами нельзя ничего выбирать,
будто ты по течению тихо плывёшь.
В яркой вспышке пропала небесная рать,
а ко мне возвратились и Руби, и нож…
Вместо фокусов если лишь смерти и мрак,
на глазах погибает твой названый брат,
устоять пред соблазном, послушай, ну как?
Неужели до старости нам воевать?
Так не лучше ль покончить в единый удар
с мглой, которая рвётся всю землю объять?
Коль печати сломают – что будет тогда?
Чтоб защитою стать, проглочу даже яд.
Ты пойми, я держался, не вёлся на лесть,
хоть не раз предлагали мне силу вернуть.
Нет, не застит глаза мне по-прежнему месть,
но идти безоружным нельзя на войну.
Пусть другие считают, что выбор не тот,
что прямая дорога проложена в Ад.
Отчего же, мой брат, мне не верит никто?
Почему все пытаются только проклясть?
Что ж, не верят – к чертям!
Я пойду поперёк.
Сколь сумею, я тварей с собой заберу.
Сколько жизней людских я уже уберёг.
Я – охотник на монстров, таким и умру.
А пернатые жопы – дерьмо, пустота,
коль служить заставляют тебя палачом.
Я смету их заслоны, и сам Аластар
мне ответит.
Да демоны тут ни при чём.
То, что ангелы гибнут, не Ада вина.
Нас подставить решили, с дороги убрать.
Вновь хлебаю я кровь полной чашей до дна,
лишь бы выжил по-прежнему мой старший брат.
Даже если является где-то пророк,
даже если он знает про всю нашу жизнь,
не всегда то сбывается, что он предрёк.
Будто ралли. Крутые пройти виражи
мы сумеем.
Я справлюсь. Лилит не уйдёт.
Я же видел: она точно трусит сейчас.
Ты, наверно, считаешь, что я идиот?
Только взгляд тех затянутых бельмами глаз
мне о многом поведал.
Успела удрать.
Ускользнула опять чёрным дымом в окно.
Чтоб сквитаться, шагну вслед за нею за край.
Никуда ей не скрыться, убью всё равно…
Жалко, честно, парнишку, он брат или нет,
хоть он чаще, чем мы, видел рядом отца.
За того, получается, держит ответ.
Не желал бы такого себе я конца.
Эти твари сумели и нас обмануть.
Ты попался в ловушку, я чуть не подох.
Кровь текла. С нею я уплывал в темноту.
Выстрел спас. И надолго наука зато.
Ну а дальше… Хотел уберечь от невзгод.
Разве плохо тебя со спины прикрывал?
А в ответ получил что? Да так, ничего.
Просто заперт надёжно у Бобби в подвал.
Излечение типа такое дано:
бесноватому лучше сидеть на цепи.
Не помрёшь – захлебнёшься своею виной,
но зато не дадут крови больше испить.
Я, конечно, купился на ваше дерьмо.
Ожидать разве можно удар от родни?
Ты загнал меня в клетку.
Спасибо, брат мой.
Всю твою доброту я сумел оценить.
Дверь открылась сама. Я шагнул за порог.
После пыток моральных сильнее теперь.
Бобби, глупый старик, не нажал на курок.
Монстр я? Или всё-таки загнанный зверь?
Ты ж не хочешь понять, что на сердце лежит.
Вроде проще убить, чем признать, что я прав.
Что ж, я выбрал дорогу. Я выбрал и жизнь.
Не помеха мне больше мой собственный страх.
Ты как знаешь, а путь свой пройду до конца.
Этой стерве теперь от меня не сбежать.
И не стоит мне больше нотаций читать!
Не мальчишка, поди.
Не нужны сторожа.
Где-то здесь, недалёко, заброшенный храм.
Там, как Руби сказала, укрылась Лилит.
Нет дороги назад.
Пусть шагнул я за грань.
Как прибой возле скал, моя ярость кипит.
А внутри полумрак. Догорает свеча.
Впереди притаилась знакомая тварь.
Говорить с ней о чём? Лучше уж промолчать.
Я нанёс этой суке смертельный удар,
не заметив, когда почернели глаза.
Я от злости вобще обо всём позабыл.
Так хотелось, поверишь, всем вам доказать,
что не зря вместе с кровью набрал столько сил.
Пусть зараза исчезнет… уйдёт без следа.
Пусть сгорит, как когда-то и я догорал.
Ни единого шанса я твари не дам.
Пусть покорчится сволочь от боли и ран.
Как сияющий шторм рвётся прочь из груди.
Эта гадина сдохла.
Ведь, правда, успех?
Разве в гонке со смертью не я победил?
Почему ж за спиной издевательский смех?
- Сэм, спасибо. Ты, честно, нам очень помог.
Мы задумали действо давненько с сестрой.
И дождались триумфа, ведь сломан замок.
Ну давай же покончим с постылой игрой.
Мы с тобою неплохо сработались, Сэм.
Эй, не кисни! Встряхнись и Отцу присягни.
Разгоняется снова судьбы карусель.
Перепутались в серости ночи и дни.
Я пытался восстать. И убить был готов.
Да вот снова наотмашь кулак по лицу.
То, что с кровью дано, может смыть только кровь.
Не к такому, поверишь, стремился концу.
И насмешкой звучало:
- Ну ты, Сэм, даёшь!
Хоть подумай: я стала бы так рисковать?
Наш Отец на свободе, а прочее – ложь…
Грохнув дверью, ворвался в святилище брат.
Руби я ухватил, чтоб не смела сбежать.
И, как будто свою, боль её ощутил
в те мгновенья, пробил когда сердце кинжал…
Но отныне мой путь стал холодным, пустым.
Ладно. Знаешь, старик, мне уже не впервой
обнаружить: не там сделал я поворот.
Да, случается, что не дружу с головой –
особливо, когда на куски меня рвёт
злость и боль. И слова твои, будто я тварь.
Будто я, как всегда, наплевал на семью…
На часах – ровно пять. Проползло ещё два.
Доберусь я до цели и вусмерть упьюсь.
ПятьЯ не понял, поверь, как смогли улизнуть,
под раздачу из Ада сумев не попасть.
Вроде вместе теперь держим дальше свой путь,
трассы вместо надёжной – глухая тропа.
Вроде рядом с тобой. Только холод внутри.
Недоверие встало меж нами стеной.
Не прорвётся наружу, заглохнет мой крик…
В Колорадо столкнулись нос к носу с Войной.
Угощали соседи друг друга свинцом,
представляя, что монстрами стали друзья.
А Война, забавляясь, игрался с кольцом.
На глазах распадались все связи, семья.
Вот что я услыхал из первейших же уст:
дескать, тяга заложена с детства во мрак.
И не нужен мне с демоном прочный союз.
- Вижу мысли твои. Не протянешь никак
без добавочной дозы?
А может, он прав?
Может, вовсе не Руби паденья цена?..
Только палец когда я Войне отрубал,
то, что мы разойдёмся, заранее знал.
Разбросали дороги нас с братом поврозь.
Что случилось потом, было точно во сне.
Я бы снова прошёл все преграды насквозь,
лишь бы только мой брат возвратился ко мне.
Вновь пытался укрыться от бурь и невзгод,
выбирая, как прежде, нормальную жизнь.
Только толку в том что? Пустота. Круглый ноль.
Думал, это оазис. Да нет, миражи.
И опять принуждали купаться в крови,
Люцифер соблазнял его весселем стать.
Больше я не позволю себя отравить,
а защита от дьявола – знак на костях.
Если б всё позабыть, как приснившийся бред,
если б можно, как в авто, вдавить тормоза.
Только вот на забыть мне поставлен запрет,
только монстра непросто загнать снова в Ад.
Впрочем, помню, конечно, как клятву давал
то ль тебе, то ль себе.
И к земле давит груз.
Там, где был раньше мост, лишь бездонный провал.
Разрывают на части обида, боль, грусть.
Не хотел задержать.
Дескать, сам виноват.
Дескать, сам разгребай эту кучу дерьма.
Ну спасибо, как будто не знал это, брат.
Что спасеньем казалось, всего лишь тюрьма.
Да, из страха и боли, потери надежд.
Пусть, как прежде, от тварей людей защищал.
Силы уж на исходе. В броне моей брешь.
Полагаться лишь можно на прочную сталь,
да и то не всегда. Подвести может вдруг,
в миг, когда от оружья такого не ждёшь.
И глухою стеной замыкается круг.
Пробегает по телу невольная дрожь.
Нереально остаться собою, когда
ты один. И никто не прикроет твой тыл.
Не запомнил то время и те города,
где бои шли.
Янтарною каплей застыл.
Вижу всё, только сдвинуться с места невмочь.
И в отчаянья мрак погрузилась душа.
Вместо сердца – зола, что уносится в ночь.
Не дано за себя мне теперь всё решать.
И горят города, и пылает земля.
Там, где он проходил, лишь пустыня теперь.
Проклят братом, Отцом. Отказалась семья.
В Клетке вечность сидел. Крепко заперта дверь.
Но печати сорвали. И сломан засов.
И наивный придурок, что верил в добро,
перед ним предстаёт.
Повернуть колесо
невозможно назад у судьбы.
Грянул гром.
Отсекали зарницы в полнеба кусок.
Я живу лишь сегодня, забыв про вчера.
Но, наверно, уже приближается срок.
Ты однажды решился мою жизнь забрать.
На дворе – жаркий август. И розы цветут.
Разливается в воздухе их аромат.
Не поддамся сейчас на уловку твою.
- Не смеши меня, Дин. Я-то в чём виноват?
То, что люди – уроды и жить без греха
ни минуты не могут, ты знаешь и сам.
И в сердцах большинства не огонь, а труха.
Неужели поверил чужим голосам?..
Что застыл? Уходи…
Нет, тебя не убью,
одного мне сегодня хватило с лихвой.
И, послушай, ведь прежде, чем сдохнуть в бою,
не мешало б подумать своей головой.
Я исчез, растворившись средь серых теней,
понимая, что свидеться вновь не дано…
Если это не сон, то кошмарно вдвойне.
Как спасенье, раздался мобилы звонок.
- Эй, послушай-ка, Сэм, возвращайся назад.
Видно, был я неправ. Разговор важный есть.
Подъезжаю к мосту. Там Импала и брат.
Протекает река.
Отдохнуть можно б здесь.
Да об отдыхе лучше совсем позабыть,
коли демонов рвётся на землю орда.
Не порвать чтоб случайно доверия нить,
чтобы с братом опять не случилась беда,
я готов рядом быть до последних минут
и готов в ход пустить свой зазубренный нож.
Согревают слова:
- У нас общий маршрут.
Ты как будто на жизнь новый шанс мне даёшь…
Впрочем, честно признайся: зачем ты позвал?
Дабы прежний наш путь повторился опять?
От жестоких наездов трещит голова.
Я и сам понимаю: во всём виноват.
Только, видишь ли, Дин, с Руби проще мне жить.
Младшим вечно считаться уже не по мне.
Надоел до оскомин тюремный режим.
Я твой брат или пленник?
Так да или нет?
Мне не нужен бессменный второй командир.
Лучше, если партнёр. Или просто мой брат.
Ну так что – постараемся вместе идти?
Или снова мне шмотки свои паковать?
И не верю ушам:
- Извини. Был неправ.
Заварушку я начал, сломав ту печать.
Словно снова, как в детстве, сидим у костра,
я легонько касаюсь родного плеча.
Уготовано что, мы забудем давай,
просто станем, как прежде, сражаться со злом.
И неважно, что светит в конце: Ад иль Рай.
Разве шли мы когда-то спокойным путём?
А однажды ты вправду вдруг стал стариком,
проиграл свои годы, поставив на кон,
потому, что собрался играть с ведьмаком,
ну а тот все уловки читает легко.
Только, Дин, не позволю тебе умереть,
сам сыграю я в покер, пойдя на ва-банк.
Ну посмотрим, Игрок, что ты скажешь теперь
и насколько капризна поганка-судьба.
Знаешь, странно мне то, что подружка твоя
тоже сделала выбор, поставив не в масть.
Верно, вспомнить сумела, что есть и семья.
Слёзы, я увидал, покатились из глаз.
Что ж, ведьмак, ты теперь всё равно проиграл,
даже если победа не станет моей.
Завершилась игра. Раскрываться пора.
Мне подкинула нынче судьба козырей.
Все четвёрки – мои.
Возвращай то, что взял.
Я сегодня сумею друзей уберечь.
Фишки вспыхнули, ведьмин огонь их объял.
Значит, ставка моя всё же стоила свеч.
По наводке от Бекки нашёлся и кольт –
до сих пор он у Кроули в сейфе укрыт.
Кольт у демона выкрасть? Раз плюнуть! Легко.
Как случалось и раньше, идём на прорыв.
Джо ворота открыла, а дальше – вперёд.
Только демон в ловушку, увы, не попал.
Правда, он утверждал, что давненько нас ждёт,
что сюда привела нас из слухов тропа.
Дескать, хочет, как мы, чтобы сдох Люцифер.
Дескать, Аду угроза, пусть сам и создал.
Пристрелить чтоб из кольта могли, например.
Коль исчезнет проклятый, ну разве беда?..
Этот город как будто навеки угас,
люди словно исчезли, тут факт налицо.
А потом потерялся и ангел наш Кас
(утверждал он, что видел немало жнецов).
Демон Мэг заступила дорогу, смеясь,
говорила: Отец её к встрече готов.
Эта сучка всегда рядом с теми, где власть.
Тварь науськала свору из адовых псов.
Наша девочка – Джо – получила удар,
плоть безжалостно рвут злобной псины клыки.
Здесь пути брата с Джо разошлись навсегда.
Смерть туманит у гордой девчонки зрачки.
- Уходите быстрей, я зверей задержу.
Пусть хоть этим сумею я делу помочь.
За меня мрази пулю всадите в башку!
Без соплей, слышишь, Дин?
Ну проваливай прочь.
Оглушительный взрыв. И над крышей огонь.
На мгновение мы оглянулись, застыв.
Нас спасая, погибли и Эллен, и Джо.
Прогорев до основ, развалились мосты.
Значит, повод ещё, чтоб сквитаться сполна,
чтобы кто-то другой не взошёл на костёр.
Жизнь отдать за друзей – вот такая цена…
И кладбищенский тёмный открылся простор.
Люцифер занимался раскопкой могил.
Замерев истуканами, люди стеной.
Бобби точно сказал: Смерть поднять во плоти
он решил, дело коль не сложилось с Войной.
Крикнул громко ему:
- Эй, послушай, урод!
Ты желал меня видеть? Ну вот я пришёл.
И кривится в усмешке изъязвленный рот.
- Ты послушал меня? Поступил хорошо.
Остаётся пустяк – пригласить меня внутрь.
Обещаю не слишком тебе докучать.
Сэм, давай не тяни. Что ты скажешь мне, ну?
Бумерангом вернулась проклятья печать.
Только, веришь, чувак, Ад меня не возьмёт,
не надеется пусть на бесплатный билет.
Хоть не смыть никогда мне позора клеймо,
вновь отвечу ему я решительным:
- Нет.
Подобравшись вплотную, заряд засадил
прямиком гаду в лоб. Черепушку насквозь
кольта пулей пробил мой отчаянный Дин.
Неужели покончить с врагом удалось?
Но не кончился бой.
Люцифер восстаёт.
Зарастает дыра меж безжалостных глаз.
Уничтожить четвёрку не сможет наш кольт…
Да, одна из попыток, увы, сорвалась.
Ну а юный колдун вздумал выкуп срубить –
за тебя всё, что хочешь, обещано, брат.
Вот послать бы к чертям опротивевший быт!
Вот была бы возможность из дома удрать.
Извини, братец мой, не сумел угадать,
что мальчишка решится тела поменять.
И вечерней порой, был один я когда,
этот мелкий засранец вселился в меня.
Дозвониться пытался – ты трубку не взял.
Видно, этот сопляк уволок телефон…
- Доверять адским тварям, поверь мне, нельзя.
Эй, придурок, послушай – девчонку не тронь!
Только разве поверят, коль опыт чужой?
Я и сам не однажды так лоб расшибал.
И пробитое сердце огонь адский жжёт.
Ядовитой усмешкой девицы оскал.
Только нынче, как видно, не вышел мой срок.
Только, видно, сегодня не мне умирать.
Раз спасти не могу, то какой в жизни прок?
Неужели считать, будто выиграл гад?
Но я зря сомневался – ты снова в седле,
с пацаном черноглазку сумели изгнать.
Мы опять продолжаем свой путь по земле.
Надо думать, он понял: всему есть цена.
Анна снова вернулась. Сумела сбежать,
но от пыток жестоких осталась без сил.
Осуждённым и Рай – точно проклятый Ад.
Неужели смогла она их выносить?
Убеждала она: должен я умереть,
вечный хаос иначе поглотит наш мир.
Люцифер с Михаилом сойдутся, и впредь
бесконечная ночь, крылья вечные тьмы.
Где цвела раньше жизнь, лишь руины теперь.
И планета исчезнет – лишь в космосе пыль.
Разве выбор не лучший – одна только смерть?
Не получится здесь, так исчезнет и мысль
об охотниках-братьях, что шли до конца,
повернуть коли можно историю вспять,
если махом прикончить и мать, и отца,
чтоб архангелам не было, в чём воевать.
Но поведал нам Кас про задумку её
и закинул нас в прошлое, чтоб упредить.
Так впервые увидел я Мэри живой.
Знаешь, нету прекраснее женщины, Дин.
Жизнь свою на её я готов обменять
(ты ведь тоже об этом подумывал, Дин),
чтобы ядом своим подавилась змея,
вместе просим тебя: мам, скорей уходи.
Не родиться, подумай, не то же, что смерть.
Мы хотим, чтоб жила ты, судьбе вопреки.
А в ответ:
- Уже поздно. Беременна, Сэм.
Никогда не сбегала.
Ну к бою, сынки.
Свет мигнул и погас. Дверь слетела с петель.
Знаки, что рисовали, исчезли, как нет.
Ну, убийца, добьёшься того, что хотел?
Или всё же не зря мы оставили след
в этом времени?
Снова идём напролом.
Пусть хоть ангел, хоть демон – не сдам рубежи.
Хоть защита бесследно исчезла, зато
с братом в ход мы пускаем стальные ножи.
Но в живот мне вонзился заржавленный штырь.
Слышал возглас отчаянный:
- Эй, Сэмми! Эй!
Горлом хлынула кровь.
Я вздохнул и застыл…
А когда вновь очнулся – наш номер, мотель.
Может, кто-то хотел, чтобы я позабыл
нашу схватку и всё, что случилось потом.
Только то, что случилось, не выдумка – быль.
Разговор наш дословно запомнил с отцом.
Поворачивал вспять он у жизни листы,
безответственность Джона он вслух порицал.
Только, знаешь ли, Джон, я давно всё простил.
И за то, что живу, я в долгу у отца.
Новый город и новое дело опять.
Только я не пойму: случай как оценить?
Умудриться партнёра по сексу сожрать?
Или город свихнулся, как там, у Войны?
Голод въехал сюда, чтоб сорвать крупный куш,
ну а демоны-пешки приносят еду.
Дабы мощи набраться, нужны сотни душ…
Я по следу беспечной тварюги иду.
Я в гостинице нынче почуял их вонь
(там, где новая жертва сегодня на дню)
и рванул напрямик, чтобы встретить клинком.
К чёрной дряни ведёт мой заточенный нюх.
Что случилось? Пустяк. Так, порезал слегка.
Этот гад от испуга свой кейс уронил
и такого задал от меня драпака…
Что? Ах, кровь? Нет, ни капли… Я ж помню: ни-ни.
Только всё же меня зацепило мельком.
Извини, я сегодня с тобой не ходок.
Ты свяжи, а иначе сорвусь я легко,
и запри попрочней, чтоб удрать я не смог.
Растянулись минуты как будто часы.
Жажда рвётся на волю – и я вместе с ней.
За стеной слышен шорох.
Напрягся, застыл.
- Что, ребята, так быстро?
В проёме дверей
черноглазые мрази.
- Пришли за тобой.
Повелитель за Сэмом нас нынче послал.
Взмах. Удар.
Тварь влепилась в преграду спиной.
Я в руке зажимаю осколок стекла.
Что ж, явились? Прекрасно! А я вас так ждал.
Я сегодня обязан быть сильным вдвойне.
Мне на новую схватку не нужен кинжал,
ведь любые уловки сойдут на войне.
Не заметить нельзя твой неверящий взгляд.
Очень хочется думать: ты правду поймёшь.
Иль, по старой привычке, не хочешь принять,
что тебя защищаю, а прочее – ложь?
Дребезжит голос старца:
- Ну здравствуй, малыш.
Гостем будешь желанным. Устроим мы пир.
Зря, старик, в этом тоне со мной говоришь.
Я-то знаю: в ловушке бесплатный лишь сыр.
Что ж, сучёныш, давай поиграем с тобой.
Не впервой мне душонки у них отнимать.
Только где ему знать, что такое любовь?
Только я ни малейшего шанса не дам.
Как задумано, он чёрный дым проглотил.
Ну теперь развлекаться пришёл мой черёд.
Пусть и Голод противник, достаточно сил.
И от чёртовых тварей взорвался живот.
Вроде наша победа.
Вновь заперт в подвал.
И от жажды отчаянной сохнут мозги.
Разлетаюсь на клочья. Сгораю дотла.
- Эй, услышьте меня!
Брат, прошу, помоги!
Но никто не поможет, кричи – не кричи,
рассыпайся хоть в прах, хоть в трясине тони.
Крепко заперта дверь. За стеной – палачи.
И безмолвием пытка, как Ада огни…
То, что было, прошло и быльём поросло.
Ветер встречный. Импала. Шуршанье колёс.
Я на прошлом стараюсь поставить заслон.
Нас дорога ведёт к дому Бобби, в Су-Фолс.
Сингер нам как отец. Он двоих воспитал –
двух балбесов. Нотации грозно читал.
Только знаю, что гнётся и прочная сталь.
Только, видишь ли, жизнь выставляет счета.
Что когда-то убито, опять восстаёт.
Что казалось умершим, как прежде живой.
И ломается с хрустом подтаявший лёд.
На пороге встречает нас Бобби с женой.
Только, Бобби, послушай, ты сам утверждал,
существует как будто единый закон:
если в чьё-нибудь тело вселяется тварь,
суку надо прикончить…
В ответ слышим:
- Вон!
У него на коленях лежит револьвер.
Он любовь защищает, могу я понять.
Вероятно вполне, я бы сам, например,
свою Джесси прикрыл.
Обжигает вина.
Только с зомби не стоило шутки шутить.
Приютить мертвеца – это вам не игра.
И впиваются в тело не зубы – клыки.
Жаждет мясо скотина в куски разодрать.
Что ж, придётся опять выручать из беды.
Мы стреляем с шерифом на пару зараз.
И сгорают в костре злобных тварей следы.
С Бобби с братом стоим у огня в этот час.
Но, ты знаешь, победа не светит пока.
Нам бы Смерть и Чуму на кольцо развести.
Солнце вроде сияет, плывут облака…
Вот бы нам так же ветер расчистил пути.
Ты никак не поймёшь: я хотел жить как жил,
чтобы быть сам собой и надзора не знать.
Иногда доверяешься больше чужим,
чем тому, под контролем кто хочет держать.
Да, чужая семья. Мирный ужин. И дом.
Те, кто, в общем, готовы меня принимать.
Знаешь, Дин, всё равно я б вернулся потом.
Но, как раньше, мой брат не услышал меня.
Эй, не смейся, но это взаправду мой Рай,
где я мог насладиться свободой сполна,
где я мог сто путей для себя выбирать
и забыть, хоть на время, что где-то война.
Обвинений, насмешек посыпался град.
Дескать, я сукин сын и семью не ценю.
Ты, братишка, придурок!
Да ладно, плевать!
Всё ж из тысяч дорог я ведь выбрал одну.
А с чего ты решил, будто прав только Кас?
Бесполезен как будто уже амулет?
То, что Бог загулял, лишь причина? Ну класс!
Без него обходились, прикинь, столько лет
и теперь обойдёмся. И выход найдём.
Только, Дин, не сдавайся. Не вздумай, чувак.
Я с тобой, слышишь, брат? А Импала – наш дом.
Неужели поверил в пустые слова?
Ну и ладно, с собой амулет заберу,
он всегда нам удачу в бою приносил.
Вновь дорога длинна.
Брат садится за руль.
И пятнают капот капли свежей росы.
А затем мы попались с тобой на крючок.
Помнишь город, где ангелы правили бал?
Там заделалась девка пророком ещё.
Дескать, ангел всем Рай на земле обещал.
Только всё оказалось обычным враньём:
демон в сети заманивал глупых людей.
Кто покорен – награда. А прочих потом
всех в расход под приказ однозначный:
- Убей!
Есть ублюдки: готовы всегда убивать.
Дан там повод иль нет, всех приложат к ногтю.
Сын вернётся живым?! Да очнись, твою мать!
Вместо девочки здесь демоницы костюм.
Падре, ты хоть послушай, на слово поверь:
вавилонской блудницы настал звёздный час.
Там, внутри у девчонки, засел адский зверь,
он на пастве твоей ставит мрака печать.
И блуднице подарок вонзается в грудь.
И течёт, расплывается облик её.
Чёрным дымом уносится тварь к потолку.
Дом стоит как стоял.
Зло кружит вороньём.
Свет внутри разгорелся – и снова потух.
Ты как будто от жизни и боя устал.
На полу кровь спеклась. Остывающий труп.
Поддаётся ударам усталый металл.
- Брат, меня не бросай, - я ж просил тебя, Дин. –
Одному мне не справиться с собственной тьмой.
Только в ночь уплывают Импалы огни.
И, видать, Михаил ищет встречи с тобой.
Я тебя отыскал. Как не вспомнить маршрут?
Остановки твои мне знакомы, поверь.
Ты б, возможно, солгал, но глаза мне не врут.
Хочешь да ты сказать Михаилу теперь.
Говорил: дескать, нужно смириться с судьбой.
Убеждал, что иного пути не дано.
Но нельзя же так, брат. Ты – не кто-то другой.
Что, вот, лапки сложив, канешь камнем на дно?
Дин Винчестер, как пёс, хвост поджал – и в кусты?!
А в ответ:
- Знаешь, больше не верю в тебя.
Всё равно, Сэм, однажды покажешь свой тыл.
Люциферов костюм, ты ж ему скажешь: да.
Должен кто-то тогда целым мир сохранить.
Не пойму я никак: что за бред ты несёшь?
Победить вместе можем с тобой, только мы.
Или нашей планете пропасть ни за грош?
А пока мы собачились, Кас приволок
брата нашего, что похоронен давно.
Для того преступил тот у смерти порог,
с Люцифером чтоб биться, заняться войной.
Дескать, новый теперь у архангела меч,
и нашёл Михаил для вселенья сосуд.
Адам, только послушай: тебя уберечь
мы должны.
Ведь не только же демоны лгут.
Но упрямый наш братец, весь в папу пошёл.
Говорил, что великая выпала честь.
Что выкладывать карты пора нам на стол.
Что не верит нам с Дином ни грамма.
Но здесь
Кас вмешался опять и его усыпил.
Он во сне растворился, исчез, точно дым.
Я спускаюсь в подвал.
Слишком тихо. И пыль.
Может, снова неправ, но иду к тебе, Дин.
Человечество всё, даже Рай или Ад
утверждают пускай: Сэм – законченный псих.
Не устану, как прежде, тебя выбирать.
Может, веры моей хватит нам на двоих?
Ты свободен. И выбор опять за тобой.
Вот держи, отдаю от подвала ключи.
Почему вновь решил потягаться с судьбой?
Знаешь, есть у меня куча разных причин.
Только что рассуждать? Нам в дорогу пора.
Нам вытаскивать парня из ангельских лап.
Наш противник не кто-нибудь – благостный Рай.
И пространство пробил ангел наш, как стрела.
Кас вниманье пока на себя отвлекал,
мы пробрались в каморку, где сволочь засел.
Я пытался прикончить, да выбит кинжал.
Неужели оружия сбился прицел?
Чёрт! Да Дин собирается дать им ответ.
И на вызов явиться готов Михаил.
Окровавленным ртом я шепчу брату:
- Нет.
Но сражаться, помочь недостаточно сил.
Только там, где смиренье, вновь жаркий костёр.
Гад пока отвернулся, успел подмигнуть
и пробил ему горло ножа остриём.
Свет залил помещенье.
Захарии труп.
Мы успели уйти, младший брат не сумел.
Дин пытался вернуться – заклинило дверь…
Рулевого коль нет, лодка сядет на мель.
Почему же нам жить не дают без потерь?
Вновь Импала и рок. И салон на двоих.
И полёт к горизонту под шелест колёс.
- Ты прости… Обещаю – мы вытащим их…
Я поверил в тебя, - старший брат произнёс.
Только что мне прощать? Разве ты виноват?
Разве жизнь обещала играть в поддавки?
Помнишь, клятву давали: ни шагу назад?..
Вместо солнца – болотных огней светляки.
Демон Кроули нам обещал сдать Чуму
с потрохами.
И ты согласился на план.
Доверяться ублюдку?! Скажи: почему?
Говоришь: дескать, это единственный шанс
расквитаться с заразой, кольцо отобрать.
Я бы суку прикончил, и вся недолга.
Ну вали, коль ему больше веришь ты, брат,
только помни: о кольте недавно солгал.
Слушай, Бобби, вот демон вселился в тебя,
как сумел ты его в прошлый раз победить?
- Эй, балбес, ты не вздумай мой трюк повторять!
И держись, Сэм, подальше от этой беды.
Что ж, не хочешь сказать, так я сам разберусь,
Люцифера к узилищу как заманить.
Вот все кольца у нас. Дальше что? Ну и пусть
возле Клетки стоит? Для чего тогда жить?
Да, бывает: слетают опять тормоза.
Да, жестоким и злым я бываю порой.
Только как разгрести из проблем мне завал,
что подкинуты снова заразой-судьбой?
Вот, к примеру, от Брейди подлянки не ждал,
вроде вместе учились мы с ним столько лет.
Засадить твари в сердце хотелось кинжал,
чтоб скотину прибить.
А он:
- Сэмми, привет.
Курс второй. Я вернулся из дома другим.
Азазель убедил не спускать с тебя глаз.
Мы тогда от души позабавились с ним.
Джесс, бедняжка, сгорела.
Таков был приказ.
Если думал взбесить, то, конечно, взбесил…
Не поддамся я нынче ему на слабо
и добьюсь своего. У меня хватит сил.
Эту тварь я попозже убью, видит Бог.
Напугал аж до колик его адский пёс
(чёртов Кроули зверя с собою привёл),
потому всё на блюдечке нам преподнёс.
У любого в защите возможно прокол
отыскать или сделать. Ведь важен итог.
Будь ты смелым иль трусом, пощады не жди.
И испил чёрной крови мой верный клинок…
Испытанья готовит нам жизнь впереди.
Да, Чума оказался сильнее сейчас.
Он бы нас, как плевок, положил и растёр,
но вмешаться успел отыскавшийся Кас.
И не сжёг нас, потухнув, болезней костёр.
- Дин, послушай меня и, прошу, не кричи.
Ты не веришь, что справлюсь. Не верю и сам.
Столько раз подводил.
Да я мёртвый почти.
Только кто, как не я?
Этот крошечный шанс
нам использовать надо, ты знаешь, чувак.
С Люцифером иначе нельзя совладать.
Как ты в Клетку загонишь его? Да никак.
Только вместе со мной. Я ведь тоже солдат,
а солдатами стоит в бою рисковать.
Для того и живём, чтобы в нужный момент
отдавать свою жизнь.
Ты же веришь мне, брат?
Так давай – соглашайся.
Опять скажешь: нет?
Ты тогда промолчал.
Я ответа не ждал.
Мне приходится снова всё ставить на кон.
Грузовик мчит по трассе, увозит нас вдаль,
в центр, Чума где свой вирус создал – кроатон.
Бой случился – обычные будни для нас.
С Бобби мы постреляли немало.
Итог?
Может, скольких людей от заразы и спас,
но ведь прочим пока я никак не помог.
Мы вернулись. И ты возвратился с кольцом.
Что, вот просто тебе Смерть его и отдал?
Ну же, братец, взгляни-ка мне прямо в лицо.
Чую я: ты теперь точно скажешь мне да.
Вот Детройт. И район, где засел сатана.
- Знаешь, парень, сегодня гостей я не ждал,
вы ж припёрлись незванными, вот тебе на!
Люцифер, я ответить пришёл тебе: да.
- Понимаю, что кольца в кармане у вас.
Вы, мальчишки, решили меня обмануть?
Ну же, Сэмми, не злись. Поиграем сейчас?
Ты же в Клетке увидеть мечтал сатану.
И так жаждешь прикончить.
Заключим пари?
Разве, парень, тебе хоть разок я солгал?
Если справишься, Сэм, с злом, засевшим внутри,
вместе спрыгнем с тобою в бездонный провал.
Ну так как, не раздумал меня принимать?
Но не зря же я кровь ту галлонами пил…
Он вошёл.
И внутри закружилась зима.
Холод рвётся наружу из адских глубин.
Он скрутил меня, точно кутёнка.
Застыл.
И придавлен как будто упавшей горой.
Усмехается:
- Дин, что же сделаешь ты?
Помнишь, я говорил: место встречи – Детройт?
А потом нас на битву позвал Михаил –
на заросшее, старое кладбище Сталл.
И кружит с криком там вороньё меж могил.
- Брат, послушай меня. Я прошу: перестань.
Ты ведь можешь подумать своей головой,
так подумай: зачем нам вдвоём умирать?
Бог решил так? Тогда объясни: для чего?
А в ответ раздаётся:
- Я – верный солдат.
Что прикажет Господь, я готов выполнять.
Значит, этой планеты закончился срок.
Обвинять ты пытаешься в чём-то меня?
И включил Дин в авто на всю мощь жёсткий рок.
- Эй, мальчишки, привет. Я пришёл поболтать.
Сэмми, слушай меня: не сдавайся, дерись.
Я же знаю, братишка, ты всё ещё там…
Не с тобой говорю, мелочь, ну-ка заткнись!
Михаил собирался его распылить,
только возглас раздался:
- Засранец, держи!
И пропал старший брат и в огне, и в крови.
Люцифера глаза, как стальные ножи.
- Я убью его сам.
Лёгкий пальцев щелчок –
и от Каса осталась лишь кровь на траве.
- Слушай, Дин, ну чего тебе нужно ещё?
В грудь впиваются пули. От Бобби. Аж две.
Бобби тоже убит.
- Знаешь, Дин, ты дурак.
Я пытался быть вежливым, но ты достал.
И в лицо вновь вбивается крепкий кулак.
Голос Сэма звучит, как звенящий металл.
Только солнце слепит. Отраженье в стекле.
Оловянный солдатик, что смотрит в упор.
Люцифер отступает.
В бушующей мгле
света луч возникает.
И злобы костёр
на глазах догорает.
Поверишь ли мне?
Я его удержу, будет всё хорошо.
Кольца брошены в траву. На рыжей стерне
появился провал.
Остаётся прыжок
свой последний свершить.
Но опять Михаил
за рукав меня держит, стараясь вернуть.
Ничего, брат, не сдамся, его прихватил –
нам проделать вдвоём предстоит дальний путь.
Ты прости меня, Дин. К новой жизни иди,
к Лизе, Бену. Пусть счастье им будет. Давай.
Что случалось у нас, ты оставь позади…
Яма вновь зарастает.
Сухая трава.
Разделитель на трассе. И две полосы.
Рядом жизнь протекает. Где мы – снова смерть.
Я устал и уже не смотрю на часы.
Вот бы снова мой брат возвратился ко мне.
Если б только бездумно не рвался на цель
и своими мозгами чуток шевелил,
не сложилась событий безжалостных цепь,
в чёртов бункер сейчас я б не ехал один.